А, дальше, предстоял «детский» перевал Койавганауш (3877 метров над уровнем моря) и коварный. Почему его назвали детским? По пути к «зелёной гостинице» встретили японцев. Как раз мы переходили вброд горный поток, сняв и повесив ботинки на шею. И тут, появилась большая группа японцев, а, сын был по пояс в воде.
Японцы загалдели неимоверно, достали фотоаппараты и давай фотографировать! При этом клацая языком и указывая рукой на сына. Увидев наш пример, начали разуваться, снимая горнолыжные пластиковые ботинки! Идти в жёстких горнолыжных ботинках по каменной тропе? Вот чудаки, так чудаки. Выше по течению реки встретили немцев и чехов. Немцы, почему-то, всегда угощали сына жвачкой, а, чехи – конфетами. А женщины, все подряд, гладили по голове и, почему-то вздыхали. На мой вопрос: «Как перейти речку?», ответили: «Без проблем». «Без проблем» оказались мокрые и длинные два бревно, через которые перехлёстывалась ревущая волна. Здесь уже мне пришлось изрядно поволноваться. И вот, мы уже идём по высокой морене, собирая по пути сухой можжевельник для костра, ибо в «зелёной гостинице» нет даже чахлого кустика растительности. Справа запруженное озеро, в которое спускается язык ледника. На поверхности плавают айсберги, и вертикальная стенка ледника постоянно рушится в воду. Завораживающее зрелище. А вот и «гостиница». Обширная висячая долина, ровная как стол, с нагромождением огромных валунов, на которых прибиты таблички: «Здесь погибли альпинисты - такие то, при восхождении на такую-то вершину». Спиной к нам стоит голая чёрная девушка и моется в ручье! Тело как изваяние – стройное и хрупкое. Улыбающееся лицо, без тени смущения, поворачивается к нам. Недалеко, по длине ручья, голые мужчины и женщины, смеющиеся и тараторящие на незнакомом языке. Рядом, притаились наши «чайники» с фотоаппаратами в руках. Я вопросительно посмотрел на сына. Он только спросил, почему попа чёрная? «Да, от природы такая» - пробурчал я, улыбаясь внутри. Поставили палатку, приготовили пищу на костре и провалились в сон. Сон в горах очень крепкий и глубокий.Рано утром мы уже были над «бараньими лбами». Небольшая площадка с травой и ягодами, по склонам пасутся козлы и барашки, явно одичавшие – вокруг ни души. Дальше начинается царство снега и льда с выходом разрушенных скал. Лёд покрыт мелкой щебёнкой, что не предвещает ничего хорошего. Взлёт, потом ещё один, за ним ещё. Вот так этажерка! Где перевал? Заметил что-то похожее. Взбираемся по крутому склону, покрытому щебёнкой. Так и есть! Порода под ногами соскальзывает вместе с нами вниз метров на пять. Под ней чистый твердый лёд. Восхождение становится проблематичным. Я, показываю сыну, как надо поступать в случае срыва. Падаю на склон и скольжу вниз все, разгоняясь и разгоняясь. Переворачиваюсь на живот и вгоняю клюв ледоруба в лёд. Мгновенно останавливаюсь. – Понял? Он, молча, кивает, и я читаю по его глазам: сегодня мы не поднимемся. И в самом деле – садится Солнце. Но, надо, же узнать, где перевал? Оставляю сына внизу и быстро поднимаюсь на перевал. Заглядываю в тур. Перевал ложный! Спуск вниз не просматривается. Мы спускаемся вниз на травяную площадку и устанавливаем палатку вблизи чистой лужи воды, набежавшей из тающего снежника. Завтра будет днёвка, пора отдохнуть…
Ночью сыпались камни, потревоженные козлами. И с самого утра до заката, мы нежились в тёплых лучах Солнца, смотря на лежащую под нами «зелёную гостиницу» и любуясь окружающими нас вершинами во главе с вершиной Гумачи. Непрерывно фотографировали. Под вечер, экспонометр, показал идеальные условия для съёмки. И действительно, фотографии получились великолепными. Сын убежал к палатке и вдруг явился с «круглыми глазами». Палатки нет! Было чему изумляться – чёртовы козлы порвали всё на свете, заодно уничтожив наши продукты. Даже разбив стеклянную банку с мёдом и выпачкав кровью парусину. И, верх насмешки и наглости – посередине разорванной палатки ещё лежали кучки дерма! – Что будем делать, спросил сын. Да и вправду? Все ремонтные принадлежности я оставил в заначке в горном селении. Выстирал, как мог, с мылом полотнище палатки в луже. Кошками делал дырки и пропускал через них размотанные с верёвки капроновые нитки. И в темноте мы уже лежали в восстановленной палатке, развалившись на спальниках. Снаружи раздались голоса. Это проходила мимо нас группа, спускавшаяся с перевала. Я воспользовался моментом, чтобы расспросить подробности, а заодно, попросить пищу. Рассказал о козлах. Однако и им козлы здорово досадили, спуская сверху камни. Туристы народ добрый, поделились припасами.
Получив нужные сведения о перевале, мы уже смело шагали вверх. Перед самим перевалом встретили «детскую» группу. Взрослые, отец и мать, несли за спиной в плетеных кошёлках маленьких детей! Увидев нас, обрадовались. Отец, крепкий и сильный мужчина явно альпинистского типа, похвалил нас. Но добавил, что спуск предстоит крутой. И, действительно, с перевала мы увидели крутой длинный снежник, спускавшийся до самой долины. Пока мы отдыхали, подошла группа из двух девушек и двух молодых ребят. Они были озадаченны крутизной снежного склона и начали спускаться по осыпи, то и дело, шлёпаясь мягким местом о крупную щебенку. Я быстренько надел кошки, связался с Женькой (так зовут моего сына) верёвкой и мы начали выписывать серпантины по размякшему насту снега, попеременно страхуя друг друга. Как может удержать ребёнок? Держит ледоруб, загнанный в снег. Но меня не надо было страховать, опыт огромный. Но, сын получил очень полезный урок передвижения в связке по крутому снежнику. Мы спускались ужасно долго, но, под вечер оказались внизу на морене. Ребята нас поджидали и, увидев нас, пошли дальше. Я мысленно их поблагодарил. На морене паслось стадо диких козлов во главе со старым главой семейства с обломанным рогом. Они бежали впереди нас по мере нашего спуска и уже в самом низу, старый «боец», вдруг выскочил передо мной, раздувая ноздри. Я чуть не умер от смеха, погрозил ему ледорубом, обещая сломать и второй рог. Он всё понял, пронзительно свистнул, и всё семейство перебралось на склон. Там, маленькие козлята, бодали друг друга безрогими лбами, потешая Женьку. Вскоре мы уже были в долине, ведущей к Местийскому перевалу,
Поставили палатку и начали питаться подножным кормом – диким горохом. А, ночью, издавали всем известные, характерные для этого продукта, звуки…
Подняться к Местийской хижине, не составило большого труда. Мой маленький горный турист значительно окреп, не хныкал и не падал и уверенно держался на ногах. В нём уже появились признаки гордости. Правда, он долго колебался, перед тем, как перепрыгнуть небольшую пропасть над ревущей внизу рекой. Но, прыгнул! И это уже говорило о формировании характера. Я был на седьмом небе. Ледник, ведущий к хижине, был открытым и без трещин. В хижине было огромное количество туристов. Мы немножко полюбовались окрестностями Местийского перевала и спустились вниз. С пищи, кроме сухого молока, ничего не было и оставалось лишь вскипятить молоко и добавить в него чабреца. Напиток получился изумительным по вкусу. Спустившаяся к нам с Местийской хижины – любопытная женщина инструктор, с удовольствием пила напиток и выпрашивала секрет изготовления. Я, молча, показал на росший кустик чабреца. Поблагодарив, женщина ушла. Вечерело. Уши горели. Чёртовы козлы, съели и сигареты! По тропе послышались шаги. Шёл одинокий мужчина, без ничего, неся в руках только свёрток. Я, попросил закурить. Он подошёл и ничего не говоря, дал мне пачку сигарет и два круга полусухой колбасы! Я, запротестовал. Бери, сказал он. Мы поднимаемся на вершину. И он указал рукой на гордый и величественный пик над нами. И наблюдали сверху за тобой и твоим сыном, видя, как Вы жуёте горох. Оставалось только поблагодарить.
Отпуск подходил к концу. Оставалось только закруглить его «приютом Одиннадцати». Мы поднялись на канатной дороге до станции «Мир». От неё своим ходом до приюта Одиннадцати и здесь, я прикрепил к штормовке сына значок «Турист СССР» и поздравил с успешным вступлением в ряды мечтателей и бродяг! Отпуск удался на славу!
Мариуполь,14 июля 09 г.
Свежие комментарии